Родился в 1869 году в семье священника Алексея Надеждина. Его отец был настоятелем в церкви Преображения Господня в селе Нижний Белоомут Рязанской губернии.
В 1982 году, когда отцу Христофору исполнилось 23 года, он, благодаря стипендии Высокопреосвященного Макария (Миролюбова), архиепископа Донского и Новочеркасского, смог продолжить обучение и поступил в Московскую Духовную Академию. Однако, по предписанию врача академии, отец Христофор был вынужден прервать подготовку к защите кандидатской диссертации и отбыть на лечение летом 1895 года.
Два года спустя, в 1897 году, он смог вернуться в академию и защитил диссертацию на тему «Очерк истории православной полемической против раскола литературы XVII и начала XVIII веков (до учреждения Святейшего Синода)» >>>
Среди трудов, разбиравшихся в очерке, был и труд святителя Димитрия Ростовского «Розыск (рассмотрение) о раскольнической брынской вере», который свт. Димитрий закончил незадолго до своей смерти.
Ещё через два года, в 1899 году, отец Христофор получил место законоучителя и заведующего школой в своём родном селе. Через год, 10-го июля 1900 года, епископ Рязанский Полиевкт (Пясковский) рукоположил его в диакона, а священническая хиротония состоялась на следующий день, 11-го июля. Отец Христофор в течение последующих двух лет служил в церкви Преображения Господня в своём родном селе.
В июле 1902 года отец Христофор переезжает в Москву в связи с назначением настоятелем в Церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи в Староконюшенном переулке.
Четыре года спустя, в 1906 году, протоиерей Христофор Надеждин был переведён в храм мученика Иоанна Воина на Якиманке, в котором и прослужил до своей мученической кончины.
Очевидно, в связи с неспокойными настроениями в период первой мировой войны, отец Христофор в 1915-1916 гг. возобновил свои труды, связанные с внебогослужебными беседами с народом (до этого в своём родном селе он заведовал таким направлением как религиозно-нравственные чтения).
Приход храма Иоанна Воина составлял около двух тысяч человек, а на такие беседы дополнительно собирались иной раз до трехсот человек.
Все время после переезда в Москву и до 1917 года отец Христофор нёс послушание законоучителя.
В 1921 году, 3-го января, отец Христофор был назначен благочинным Замоскворецкого Сорока.
Ровно через год, 2-го января 1922 года, Президиум ВЦИК принял постановление «о ликвидации церковного имущества» >>>, ставшее предтечей всех тех трагических событий, которые последовали в ближайшие за этим месяцы и привели к мученической смерти отца Христофора, протоиереев Василия Соколова, Александра Заозерского, иеромонаха Макария (Телегина) и мирянина Сергея Тихомирова в связи с так называемым процессом об изъятии церковных ценностей. Все дальнейшие события этого периода развивались архистремительно.
14-го февраля было опубликовано воззвание Патриарха Тихона, в котором он не только призывал прихожан к благотворительным пожертвованиям, но и разрешал духовенству и приходским советам передачу в пользу голодающих церковной утвари и имущества, «не имеющих богослужебного употребления (подвески, в виде колец, цепей, браслет, ожерелье и другие предметы, жертвуемые для украшения святых икон, золотой и серебряный лом)».
Через 9 дней, 23-го февраля, вышел декрет о фактически насильственном изъятии церковных ценностей. Одновременно с этим, Политбюро на конкретном вопросе: изъятие ценностей из церквей, усиленно вырабатывало стратегию, нацеленную на раскол среди духовенства. При выработке этой стратегии учитывалось известное внутрицерковное явление – движение за обновление церковной жизни.
Ещё через пять дней, 28-го февраля (вторник первой седмицы Великого Поста), Патриарх Тихон обратился к духовенству и верующим с посланием по поводу изъятия церковных ценностей, в котором изложил историю взаимоотношений Церкви с властями по вопросу оказания помощи жертвам голода и напомнил, что разрешил жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления. Патриарх Тихон, в частности, писал: «С точки зрения Церкви, подобный акт [насильственное изъятие] является актом святотатства, и мы священным нашим долгом почли выяснить взгляд Церкви на этот акт, а также оповестить о сем верных чад наших».
4-го марта, в субботу после всенощной на праздник Торжества Православия, отец Христофор произнес в храме проповедь, в которой сказал, что «наступившая разруха есть следствие нравственного падения народа».
Во вторник второй седмицы Великого Поста, 7-го марта, архиепископ Крутицкий Никандр созвал совещание московских благочинных, на котором было заслушано обращение Патриарха, получившее единодушную поддержку. Московские приходские советы выносили решения о недопустимости изъятия богослужебных предметов.
В воскресенье, 12-го марта, после литургии, отец Христофор лично зачитал воззвание Патриарха Тихона. В дальнейшем, на допросе после своего ареста 23-го марта, он отказался сообщить, от кого им было получено воззвание, но подтвердил, что он разослал воззвание по церквям благочиния.
В следующее воскресенье, 19-го марта, ЦИК направил секретную телеграмму, в которой говорилось, что «ввиду имевших место осложнений на почве изъятия ценностей» кампанию следует временно приостановить и сосредоточить все силы на подготовительной и агитационной работе. Телеграмма была маскировкой истинных намерений: одновременно с ней Ленин писал, что «настал самый благоприятный момент для удара по Церкви, когда можно «99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий».
Кощунственные действия властей вызвали протест со стороны верующих, который власти использовали для обвинений Церкви в нежелании жертвовать для помощи голодающим ценности и в оказании сопротивления их изъятию. Ответом на протесты стали масштабные репрессии, с помощью которых предполагалось осуществить, по словам Ленина, «с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства».
На следующий день, 20-го марта, была создана Центральная комиссия по изъятию церковных ценностей. В храмах должны были изыматься все без исключения ценности; при неполном изъятии должны были проводиться повторные конфискации.
Начались аресты, которые проводились с целью обезглавить Церковь, дезорганизовать крупнейшие московские приходы. 23-го марта, в четверг четвертой седмицы Великого Поста, отец Христофор был арестован по обвинению в произнесении проповеди и чтении воззвания Патриарха Тихона. Кроме того, отец Христофор обвинялся в хранении обращения «К православному населению города Москвы» и обращения во ВЦИК, которое подписали сотни православных людей.
Через три дня, в воскресенье 26-го марта (на прп. Иоанна Лествичника), оиец Христофор был допрошен. На допросе священник так отвечал следователю: «Воззвание Патриарха Тихона я огласил и считаю его религиозным. Контрреволюционного в нем ничего не вижу. Виновным себя в агитации против постановления ВЦИК об изъятии церковных ценностей не признаю. Моя проповедь 4-го марта за всенощным бдением — это объяснение церковного названия наступающего воскресного дня — Недели Православия. К чему приводит практически непослушание Церкви? — К разрухе, которую мы и наблюдаем в нашей современной жизни. До такой степени мы упали нравственно теперь, что справедливо грядет на нас суд Божий, этот суд выражается, может быть, и в предполагаемом ВЦИКом изъятии церковных ценностей для оказания помощи голодающим и в том, что изъятые вещи могут не попасть на помощь голодающим…».
28-го марта на допрос в ОГПУ был вызван Патриарх Тихон. Он взял на себя всю ответственность за составление воззвания в связи с декретом об изъятии церковных ценностей. По заявлению Патриарха, его послание содержало не призыв к насилию, а лишь оценку действий властей. А уже 31-го марта в Москве с церкви Знамения Богородицы на Знаменке началось изъятие церковных ценностей.
Чтобы предотвратить возможные инциденты, Патриарх Тихон обратился к епархиальным архиереям с посланием, в котором призывал архиереев дать пастве необходимые наставления во избежание кровопролития при проведении изъятия ценностей. Это послание было разослано 9-го апреля, на праздник Входа Господня в Иерусалим. На Страстной седмице сопротивление верующих было столь значительным, что с приближением Пасхи (в 1922 году приходилась на 16-е апреля) власти были вынуждены на несколько дней приостановить кампанию.
Отец Христофор провел под стражей более месяца в ожидании суда. И с 26-го апреля по 8-е мая в зале Политехнического музея прошёл суд Московского Революционного трибунала против видных священников и членов приходских советов города. Многократно судьи пытались соблазнить обвиняемых облегчением участи в обмен на показания против других, но безуспешно. В качестве свидетеля на процессе выступил Патриарх Тихон. Он утверждал, что Церковь хотела отдать ценности на борьбу с голодом добровольно, но власть вопреки достигнутым договоренностям решила применить силу.
7-го мая отец Христофор произнес в зале суда последнее слово: «По моему мнению, человек, который бывает в храме, слышит слово Божие, должен помогать бедным… Я считал своим святым долгом призывать свою паству к этой священной обязанности, и не проходило ни одного большого праздника, чтобы я не призывал помогать голодающим; я принимал пожертвования; по отношению к приходу я не позволял себе получать плату за требы… Отделение Церкви от государства я приветствую… приветствовал всегда. В ту минуту, когда Церковь отделяется от государства, священник становится свободнее… Я никогда не старался возбуждать мою паству, я старался внести успокоение».
На следующий день, 8-го мая 1922 года, по делу, которое по количеству обвиняемых было названо «Процесс 54-х», был зачитан приговор трибунала: одиннадцать человек были приговорены к расстрелу по обвинению в том, что: «…они перекладывали свою вину на вышестоящую иерархию, ссылаясь на существующую между ними дисциплину, а частью скрывая свои политические цели, подобно “книжникам и фарисеям”, оправдывая свое сопротивление “ложью о Боге и якобы установленных им законов, воспрещающих отдавать церковные предметы не только на дела милосердия вообще, но даже спасения жизни умирающих от голода… несмотря на то, что приглашенная на суд судебная экспертиза из группы верующих христиан категорически признала такое изъятие вполне отвечающим христианскому учению…». После суда все приговоренные к расстрелу были доставлены в одиночный корпус Бутырской тюрьмы, размещены в камерах по одному и лишены прогулок.
9-го мая 1922 года Патриарх Тихон направил ходатайство председателю ВЦИКа Калинину о помиловании. «В силу определения Всероссийского Собора… – писал он, – имею долг печаловаться пред Вами, как Представителем Высшей Государственной Власти, о помиловании осужденных, тем более что инкриминируемого послания они не составляли, сопротивления при изъятии не проявляли и вообще контрреволюцией не занимались». После того, как стало известно о приостановлении исполнения смертного приговора, осужденные, с разрешения начальника тюрьмы, подали ходатайство о смягчении условий содержания, но оно было отклонено.
18-го мая на заседании Политбюро слушали заключение Троцкого по приговору. По делу об изъятии церковных ценностей в Москве было решено: «Относительно ниже перечисленных лиц [московских благочинных священников о.Христофора Надеждина и о.Александра Заозерского; священника Василия Соколова, иеромонаха Макария Телегина и мирянина Сергия Тихомирова] необходимо прийти к заключению, что по обстоятельствам дела по характеру их личности не имеется данных, могущих повлиять в сторону смягчения приговора, поскольку: «Надеждин Христофор, кроме непосредственного участия… совместно с другими благочинными определенно и сознательно… под религиозным флагом активно призывал (к сопротивлению изъятию церковных ценностей) и произносил проповеди…».
18-го мая 1922 года Политбюро приняло окончательное решение о расстреле 5-х из 11-ти приговоренных. Только 26-го мая ВЦИК подтвердил это решение и указал Калинину и Енукидзе исполнить его в течение «сегодняшнего дня».
Священников расстреляли вместе с группой других заключенных в помещении архива бывшего страхового общества: там в полуподвальном этаже, в глухих комнатах для прежних сейфов расстреливали осуждённых. Это был следующий день после праздника Вознесения Господня (пятница, 26-го мая). Чтобы не узнали в них лиц духовного звания, их постригли и обрили. Могильщики рассказывали, что тела их были привезены на Калитниковское кладбище и здесь захоронены.
Трибунал вынес постановление о привлечении к суду в качестве обвиняемого Патриарха Тихона. Вскоре Патриарх Тихон был заключен под домашний арест.
Тем не менее, антицерковная кампания не смогла реализовать главной цели. Вопреки усилиям гонителей Русская Церковь не была уничтожена; стойкая и мужественная позиция Патриарха, большинства клира и мирян помогла Церкви выстоять, сохранив высокий духовный авторитет в народе.
Протоиерей Христофор Надеждин причислен к лику святых на Юбилейном Архиерейском соборе 6-го августа 2000 года.
Память священномученика Христофора совершается 26-го мая, а также в день общецерковного празднования памяти Собора новомучеников и исповедников российских – 7-го февраля >>>
Священномучениче Христофоре, моли Бога о нас!
Слово епископа Павлово-Посадского Силуана в день памяти настоятеля храма Иоанна Воина >>>
27-го мая 2023 года состоялась встреча памяти отца Христофора >>>
Использованы материалы: Православной Энциклопедии: статья «Изъятие церковных ценностей» Т. VI, С. 661-668; Архивы Кремля. Политбюро и церковь, 1922-1925 гг. : в 2 кн. / Подгот. Н. Н. Покровский, С. Г. Петров. – Новосибирск: Сиб. хронограф ;М. : РОССПЭН, 1997-1998; Регионального общественного фонда памяти мучеников и исповедников Русской Православной Церкви; Базы данных «Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века».
